Епархиальная газета

---

ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР

АРХИВ

КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

РЕГЕНТСКАЯ ДОЛЯ: ТРУДНО ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ

    Ирина Александровна Маринкина - регент кафедрального Рождество-Богородицкого соборав Вологде. С церковной музыкой она встретилась лет двадцать назад. Но потянулась к ней еще раньше, студенткой музучилища.

    - В училище и институте нас воспитывали на западно-европейской духовной музыке - мессы, реквиемы. А мне было интересно: а что же у нас-то? Наверняка, тоже что-то есть? Знали только "Всенощную" Рахманинова, хоровые концерты Бортнянского, Березовского.
    В 1988 году, когда отношение общества к Церкви существенно потеплело, сводный хор Лазаревского храма и кафедрального собора выступал в ДКЖ. Собрался полный зал. Концерт замечательно провёл отец Василий Павлов - он дирижировал и комментировал каждое произведение. Это было моё первое знакомство с живым исполнением, с церковным пением. Я осталась в восторге, настолько мне понравилось! - вспоминает Ирина Александровна.
    Через некоторое время её коллега, которая пела в хоре отца Василия Павлова, сказала, что им требуется сопрано. Ирине Александровне после впечатлившего её концерта и самой захотелось петь в церковном хоре. И она пошла к отцу Василию. Её, преподавателя музыкально-педагогического факультета ВГПИ, как раз имевшую голос сопрано, тот принял конечно, с удовольствием. Сразу поставил в хор - как раз начиналась вечерня - потом сказал: "Вы мне очень подходите!".
    - Это было 1 апреля 1989 года, а 15-го числа уже Пасха, - рассказала Ирина Александровна. - Я начала петь в церковном хоре всего за две недели до праздника! У отца Василия были и профессиональные музыканты, и любители. Мне показалась трудной не музыкальная сторона церковного пения, а тексты. Совершенно не понимала их смысла - словно всё на иностранном языке. А перед Пасхой шли частые спевки, всё в быстром темпе, даже язык заплетался. Для меня всё было ново, интересно. В нашем хоре тогда было много людей, церковно необразованных. Некоторые пришли просто подработать - мотивации у всех разные. Иногда после службы спрашивали друг друга: а какой праздник-то пели? Я теперь понимаю, сколько терпения было у нашего регента, у настоятеля собора отца Константина, у владыки Михаила, чтобы перенести наше нецерковное поведение. Многие желали верить, но это ведь даётся не сразу. Отец Василий рассказывал нам о праздниках, на спевках уделял время катехизаторским беседам, чтобы мы не просто пели, а воцерковлялись. Однажды после спевки мы шли домой, и отец Василий сказал: "Не хотите на исповедь?" Я была лишь недавно крещена и ответила: "Да я так-то не грешу, грехов вроде нет". Он объяснил, что такое грех, что такое пост. Научил, в чём надо разобраться. Отец Василий видел, что я пыталась постичь веру, и помогал. Очень деликатно, ненавязчиво подтолкнул к первой исповеди и к первому причастию. Всё произошло в течение одного года: мое крещёние, приход на клирос, причастие. Когда первый раз пошла на исповедь, заливалась слезами. А когда причастилась, было такое чувство очищения и полёта, какого никогда не испытывала.
    Ирина Александровна Маринкина впервые встретила Пасху 15 апреля 1989 года на клиросе собора Рождества Пресвятой Богородицы в качестве певчей церковного хора. До сих пор вспоминает об этом с волнением и радостью:
    - Я впервые увидела Праздников Праздник! Когда это не просто крашеные яйца и куличи, а единение всего храма, радость всем сердцем. Эта радость передавалась от верующих, и трогала до слёз. Словами трудно передать: полный храм людей! Владыка Михаил всех поздравлял. Потом ещё целый месяц, даже ночью во сне, в голове звучал тропарь "Христос воскресе из мертвых".

    На Пасху по традиции ходили в гости к архиерею. Вологодскую кафедру в те годы возглавлял владыка Михаил (Мудьюгин). Это очень памятно для Ирины Александровны:
    - Мы всем хором, с отцом Василием Павловым во главе, пошли в гости к владыке Михаилу. Я не очень хорошо понимала, кто такой архиерей. Мне казалось, что это такой человек, к которому и подойти-то страшно. И к священникам было страшно подойти, ощущала какой-то трепет. Все подходят к владыке, что-то там происходит с целованием руки. Подошла и я, и... подала ему руку. Он её пожал и с улыбкой спрашивает у отца Василия: "У вас новые певчие? Познакомьте меня". Владыка понимал, какие мы, он беседовал с нами, музицировал. У него в гостях мы не просто ели-пили, это тоже было воцерковление - встреча пастыря с паствой. Тогда отец Василий сказал обо мне: это будущий регент кафедрального собора. Эти слова я восприняла как шутку: наверное, он подтрунивает надо мной. Видел же, как мне тексты трудно даются. Все уже разбираются, а я ещё мало чего понимаю. Но слова оказались пророческими. Отцу Василию вскоре дали Покровский храм. Он ушёл служить туда. Мы очень об этом сожалели - все его любили и уважали. Это был человек, который всё образовывал. И как музыкант он нас очень привлекал, и как человек, и как священник. Когда его перевели, то с одной стороны - мы порадовались за него, с другой стороны - мы потеряли нашего руководителя, регента. Тогда хор наш разделился на два. Часть пошла с отцом Василием, часть осталась у нас в соборе. Почему я не пошла? Я посчитала: раз пришла в этот храм, то не могу его оставить. Регента у нас не было. Отец Константин предложил мне провести спевку. Я провела. Он посмотрел и сказал: всё, будешь регентом!

    - Приходилось все осваивать с нуля, - рассказывает И.А. Маринкина. - Мне очень помогал настоятель собора отец Константин Васильев. Я текст разучу, а не знаю как он должен звучать, я сама ещё не слышала этого. Отец Константин приходил к нам на спевки, подсказывал, что нужно услышать. И владыка Михаил много подсказывал: как исполнить произведение, как оно должно в контексте звучать. Иногда выходил к пульту и сам регентовал.
    Владыка вскоре отправил новенькую в Ленинград, в Никольский собор на стажировку к регенту и преподавателю духовной академии Михаилу Ивановичу Ващенко. Ирина Александровна целую неделю пела у него в хоре, училась, перенимала опыт. Побывала и на лекциях в академии. Это тоже было проникновение, погружение в церковную жизнь, и оставило яркое впечатление.
    Первое время Маринкина тщательно готовилась к каждой службе, составляла подробнейший конспект. Вскоре у неё была исписана толстая тетрадь, где указано всё: как идёт служба, возгласы священника и диакона, что поёт хор. (Вот пример начинающим регентам!)
    - Я понимала, богослужение - это не концерт, на котором исполняешь произведения одно за другим. Все должно быть связано. Одно из другого вытекает, каждый шаг рассчитан. Сначала не получалось. Это теперь чувствуешь - сейчас это нужно запеть, потом вот это, чтобы этот ход службы не нарушился. Мне тогда приходилось очень долго готовиться. Не знала устава, приходилось самой осваивать. Здесь, конечно, большая помощь нашего настоятеля. Мы все обговаривали. Отец Константин просил написать репертуар. Первый год я писала ему произведения и перед каждой службой этот листочек в алтарь подавала. Иногда он советовал какое-то произведение заменить. Сейчас я за это ему очень благодарна. Отец Константин хоть и не имеет музыкального образования, но такой музыкальный человек! Характер песнопения ощущает очень хорошо. Это второй мой учитель.

    - Потом ушел от нас владыка Михаил. Приехал владыка Максимилиан. Мы очень волновались: как и что?! - продолжает вспоминать свою клиросную жизнь Ирина Александровна. Оказалось, владыка Максимилиан пел в Троице-Сергиевой лавре в хоре у отца Матфея, и он тоже знает, как это должно звучать. В самом начале его служения была незабываемая поездка нашего хора по восточным районам - в Кичменгский Городок, Никольск, Великий Устюг, Тотьму, где сохранились прекрасные храмы. Поехали полным составом наш хор и детский хор кафедрального собора под управлением Любови Андреевны Марченко. Пели на службах и давали там концерты. Это было в мае. Мы понимали, что люди после большого перерыва церковного пения вообще не слышали. Там у них своих хоров не было. И это их первая встреча с церковным пением. Наши концерты проходили на разных площадках. Выступали с проповедями владыка и отец Константин. Залы везде были переполнены. Я не могу забыть благодарные глаза людей. Одна девяностолетняя бабушка подошла и целовала мне руки. Я готова была плакать от переполняющих меня и ее чувств. Наверняка, мы пели не очень хорошо, но люди подходили, обнимали нас, певчих, целовали, благодарили. Настолько это трогательно, искренне! Лучше этой благодарности я не знаю. Я понимала, что мы принесли добро людям... Помнится, как в Вологде открывались новые храмы. Почти все освящения, первые службы прошли с нашим участием - в Спасо-Прилуцком монастыре, в храмах Святителя Николая во Владычной Слободе, Святителя Николая на Глинках, первая Божественная литургия в Софийском соборе Незабываемое впечатление осталось от перенесения мощей преподобного Феодосия Тотемского из Лазаревского храма в Тотьму. Мы всем нашим хором сопровождали святые мощи. И всю дорогу пели в автобусе акафист.
    Ещё одно из ярких впечатлений - приезд в Вологду хора Троице-Сергиевой лавры под управлением отца Матфея. Концерт стал событием культурной жизни города. Литургию в кафедральном соборе гости и хозяева пели вместе, антифонно:
    - Перед службой мы договаривались, кто что будет петь. Такое совместное пение очень обязывало, нам хотелось до них подтянуться. И такое было молитвенное состояние! Они показали, как нужно петь. И мы почувствовали этот дух - монашеский, молитвенный.
    Эти воспоминания Ирины Александровны о начале становления церковной жизни Вологды, нашей епархии вызывают даже некоторую зависть. Замечательно быть не только свидетелем, но и участником этого пробуждения, словно бы духовной весны на нашей земле.

    Учишься, учишься, а промахи, как и у всех, все равно случаются: и смешные, и досадные одновременно. Ирина Александровна навсегда запомнила один случай:
    - Однажды в Вохтоге, на освящении нового храма мы пели литургию. Служба подходит к концу, звучат последние слова. На амвоне стоит владыка лицом к людям. И тут нас всех заклинило! Мы всё перепели, что можно: и "Утверди, Боже...", "Слава Отцу и Сыну...". Чего только не напели! А Владыка стоит и терпеливо ждет. Мы с ужасом смотрим на него, он на нас. Потом как-то собрались, и нас вывело на то, что нужно. Мы все вчетвером слова знали, и все вчетвером забыли! Нот-то нет, мы же все наизусть "помним"! После этого к Владыке боимся подойти. Он сказал: "В следующий раз имейте текст перед глазами. Священники и диаконы, хоть и знают все слова, но со служебником не расстаются". Он прав, нельзя в богослужении ошибаться, нельзя! Это же тексты, не простыми людьми сочиненные. К ним надо очень бережно и внимательно относится. Таких курьезов на богослужении случаться не должно.

    Ирина Александровна не скрывает, что для неё Пасхальные богослужения - огромная нагрузка, сопряженная с эмоциональным напряжением и физической усталостью. Да и всем церковным служащим знакомы бессонные ночи преддверия великого праздника - главное "день продержаться, да ночь простоять":
    - Мы служим Великий Пяток, Великую Субботу. Я перед Пасхой эти две ночи не сплю. Не могу ни на минуту глаз сомкнуть, хотя можно бы часа четыре поспать. Однажды в Пасху я пришла домой после ночной службы, легла спать и заснула мёртвым сном. Просыпаюсь: без пяти минут пять. А ровно в пять в соборе встреча архиерея, праздничная вечерня! Меня с кровати как сдуло, быстро оделась и бегом на улицу. Народ гуляет, автобусов нет, воскресный день. Как я доберусь!? Вдруг едет милицейская машина. Не знаю, как это произошло, но я выскочила на дорогу, расставила руки, встала среди проезжей части. Машина остановилась: что случилось? Видят, глаза у меня такие! "У меня через пять минут служба, я - регент! В кафедральном соборе сейчас встреча владыки!". Они говорят: "Не волнуйтесь, садитесь, мы вас довезём". Так с мигалкой въехали прямо в церковные ворота, к самому входу в храм. Я взлетела по лестнице, как раз встреча поётся, вместо меня Люба Марченко регентует, ну, думаю: сейчас мне так попадет! А в конце службы отец Константин выходит из алтаря и улыбается: ну, что? "Да, проспала, делайте что хотите". "Ничего, бывает", - пошутил даже.
    Сейчас И.А. Маринкиной помогает многолетний опыт. А вот первую в жизни Пасху в качестве регента в 1991 году она помнит так ярко, словно было это вчера:
    - Мы спели тогда, как мне казалось, очень хорошо. Всё закончилось, певчие пошли разговляться. Напряжение спало. Из алтаря вышел протодиакон Георгий Рябинин и сочувственно так спросил: "Ну что, Ирина Александровна, тяжело было?" Я говорю: да! "Ничего, ничего, - утешил мменя отец Георгий, - это только первые десять лет тяжело, а потом всё как по маслу пойдет". И слова отца Георгия сбылись. Первые десять лет было, правда, тяжело. Я ещё плохо ориентировалась, волновалась. А потом стало гораздо легче.
    Все эти годы Ирина Александровна трудится в нескольких местах. Она старший преподаватель кафедры пения и методики музыкального воспитания ВГПУ, инспектор регентского отделения ВПДУ, аспирантка кафедры педагогики - работает над диссертацией. И успевает водиться с двумя внучками, маленькими непоседами. Ни одну из своих многочисленных работ (или послушаний) оставлять никогда не собиралась. Она считает, что одно другому нисколько не мешает, наоборот, помогает:
    - Мне это всегда было интересно, с первого и до сегодняшнего дня, мне всё нравится. Мы дважды пели на патриаршем богослужении: в первый приезд в Вологду Святейшего и прошедшим летом. Нынешним Рождеством пели в присутствии президента Путина в Великом Устюге. Столько впечатлений, столько интересных воспоминаний дает мне моя работа!

Елена Агентова