Епархиальная газета

---

ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР

АРХИВ

КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

НИЛ СОРСКИЙ И ТРАДИЦИИ РУССКОГО МОНАШЕСТВА

    Многие годы занимается исследованием творчества преподобного Нила Сорского Елена Владимировна Романенко, кандидат исторических наук, автор книг и статей о преподобном Ниле. Предлагаем выдержки из книги Елены Романенко "Нил Сорский и традиции русского монашества", которая вышла в 2003 году в издательстве "Памятники исторической мысли". К 500-летию преставления преподобного Нила Сорского готовится к издание новое исследование Е.В. Романенко о великом русском святом, подвизавшемся в пределах Северной Фиваиды в XV - XVI вв.

    <...> Монастырские рукописи называют Нила Сорского "великим старцем" и "начальником скитскаго жития", выделяя тем самым главное значение его деятельности в истории русского монашества. Время сохранило не только списки сочинений преподобного Нила, но и собственные автографы преподобного: "Предание ученикам", главы "О мысленном делании", агиографические сборники.
    О самом же Ниле Сорском известно немного. Тотемский дьяк Иван Иванович Плешков, написавший в 1674 году "Повесть о преподобнем отце нашем старце Ниле и о того честней обители, иже есть во области Бела езера в Сорской пустыни", ссылался только на устное предание: "Но токмо се от слышания прияхом...". В рукописях XVIII-XIX вв., ранее принадлежавших Нило-Сорскому скиту, сохранились краткие "чудеса" и "повести" о житии старца Нила. В 1-й четверти XIX в. сорский монах Никон (Прихудайлов) на их основе составил целостное житие святого, но оно в силу своего компилятивного характера не отличается информативностью <...>
    Известно, что родился преподобный Нил в 1433 году в Москве. О своем происхождении и родственных связях он всегда предпочитал умалчивать, объясняя это так: "Суть же и сицевии, иже и сим кичятся, аще кто от родителей явленных мира, или сродники име от преимущихъ въ славе мира, или самъ в сану коемъ или въ чести в миру бе. И сиа безумие суть. Сия бо сокрывати подобаетъ". Сам себя он называл просто "невеждой и поселянином". Однако несколько источников называют его фамилию - Майко (Майков).
    Летописец Кирилло-Белозерского монастыря сообщает о преставлении в 1502 или 1503 г. "Нилова брата" - Андрея, во иночестве Арсения. Дьяк великих князей московских Василия II Васильевича и Иоанна III Андрей Федорович Майко упоминается в государевых грамотах и документах на протяжении полувека: в 1450-1501 гг. он не раз исполнял различные дипломатические поручения великих князей, участвовал в великокняжеских посольствах в Польшу и Литву, в приеме послов. Так, 27 августа 1495 г. великий князь Иоанн III велел "правити посольство к великому князю Александру Литовскому Борису Васильевичу Кутузову да диаку Ондрею Майку". Одна из миниатюр Шумиловского тома Лицевого летописного свода 2-й половины XVI в. запечатлела это посольство и сохранила пусть и условный, но портрет родного брата преподобного Нила. Незадолго до своей кончины Андрей Майко принял постриг в Кирилло-Белозерском монастыре <...>.
    Сам Нил Сорский до пострига, как сообщает "Повесть" Плешкова, тоже, видимо, начинал дьяческую карьеру. Привычка к постоянному "книжному учению", точность и аккуратность в любом деле - эти яркие черты характера преподобного Нила были выработаны им, видимо, еще в годы дьяческой службы.
    Постриг преподобный Нил принял в Кирилло-Белозерском монастыре. Принимая столь ответственное в своей жизни решение, будущий преподобный должен был очень хорошо и не понаслышке знать эту обитель. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что жизнь обоих братьев Майковых была тесно связана с Кирилло-Белозерским монастырем. Андрей Майко не раз возил сюда и в соседний Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере милостыню от членов великокняжеской семьи.
    Скорее всего, ему приходилось здесь бывать и ранее: возможно, что в 1446 г. Андрей Майко находился в свите великого князя Василия Темного, сосланного в Вологду князем Дмитрием Шемякой <...>.
    Когда преподобный Нил принял постриг, неизвестно. Межевые и отводные грамоты монастыря 1460-1470 и 1471-1475 гг. называют имя "старца Нила" среди кирилловских старцев. Исследователи не без оснований отождествляют упомянутого "старца Нила" с Нилом Сорским. Если грамота 1460 г. называет его уже "старцем", т.е. опытным в духовном подвижничестве монахом, а период послушания в Кирилловом монастыре длился три года, то логично предположить что постригся он в самом начале 50-х гг.
    В это время здесь еще были живы ученики преподобного Кирилла Белозерского - основателя монастыря. Принимал Нила Сорского в число братии также ученик Кирилла Белозерского - игумен Кассиан (1448-1469).
    <...>Монашеское имя Нил Сорский получил, видимо, в честь святого Нила Синайского, автора знаменитого аскетического творения "О восьми помыслах". Впоследствии старец Нил, подражая подвигу синайского святого, написал свои главы о борьбе с восьмью греховными помыслами.
    Как следует из "Жития Кирилла Белозерского", в жизни кирилловских монахов существовало большое различие: каждому образ и меру правила давал настоятель. Но все новоначальные иноки по очереди проходили послушание в знаменитых своим тяжелым трудом монастырских хлебнях. Упоминавшаяся уже ранее грамота 1460-1470 гг. сообщает, что старец Нил участвовал в разделе земельных владений Кириллова и соседнего Ферапонтова монастырей, значит, в это время он уже входил в число соборных старцев монастыря. Подобные послушания поручались обычно соборным старцам либо опытным монахам.
    Будучи грамотным и любя книжное учение, Нил Сорский, видимо, участвовал и в переписывании книг для монастыря. В 1458-1470 гг. XV в. в Кирилло-Белозерском монастыре был создан годовой цикл четий-миней. Почерк, которым написано несколько житий в этих минеях, некоторые исследователи отождествляют с почерком Нила Сорского. Богатая и во многом уникальная (книги для Кириллова монастыря переписывали в монастырях Константинополя и Афона) библиотека обители явилась, несомненно, одним из факторов становления старца Нила как подвижника и духовного писателя.
    Среди любимых книг преподобного были творения святых Григория Синаита и Симеона Нового Богослова: цитаты из их писаний чаще всего встречаются в собственных сочинениях Нила Сорского <...>. Творения этих святых посвящены главным образом монашеской практике "умного делания" и исихии, на Руси обычно именовавшейся "безмолвием". Традиция "умного делания" существовала и в монастыре Кирилла Белозерского, о чем упоминает Пахомий Логофет в житии основателя монастыря. <...> Несомненно, уже здесь старец Нил приобщился к тому "внутреннему деланию", которое всегда предпочитал внешнему.
    В послании к старцу Герману Подольному преподобный Нил упомянул о нарушениях монастырского устава в Кирилловой обители, которые побудили его покинуть ее. В 1476-1478 гг. в Кирилло-Белозерском монастыре произошел конфликт между старцами монастыря и игуменом Нифонтом. По словам Иосифа Волоцкого, конфликт разгорелся из-за того, что игумен, много лет до этого живший в других монастырях, стал "развращать" устав преподобного Кирилла. В результате старцы покинули обитель. <...> Исследователи датируют его уход из монастыря на Афон и в "страны Царьграда" временем после 1475 г.. С решением покинуть родную обитель совпало, видимо, и давнее желание старца Нила посетить монастыри Константинополя и Афона. Сопровождал старца его ученик Иннокентий (Охлябинин).
    Прибыв в Константинополь, русские паломники увидели город, разоренный турецким завоеванием 1453 г.: многие храмы были разрушены либо их превратили в мечети. Над церковью Святой Софии возвышался полумесяц и два пристроенных минарета: во всяком случае, такой ее увидел французский путешественник Пьер Жилль, который в 1548-1550 гг. находился в Константинополе в поисках древних греческих рукописей. Православных жителей города в церковь не пускали.
    Главный храм древнего Студийского монастыря был также обращен в мечеть, но преподобный Нил, несомненно, побывал у стен этой знаменитой обители. Живое впечатление путешественника слышится в строках его сочинения "О мысленном делании" - там, где он восхищенно пишет о подвиге старца Симеона Студийского Благоговейного. Этот подвижник всю свою жизнь провел "среди царствующаго града въ Студиистеи велицей обители, въ таковемъ многочеловечномъ градe, якоже светила просияша в дарованиихъ духовныхъ".
    В своем сочинении Нил Сорский оставил драгоценное упоминание о монашеской жизни завоеванного Константинополя. После разрушения больших монастырей монашеская жизнь сосредоточилась в малых обителях - скитах. "И повсюду обретается въ святыхъ писаниихъ похваляемо иже съ единемъ или съ двема безмолвие, яко же и самовидцы быхомъ въ святей горе Афонстей и въ странахъ Цариграда, и по иныхъ местохъ многа суть такова пребываниа: аще обрящется где духовенъ старець, имея ученика единаго или два, и аще имать потребу когда третиаго, и аще къи близъ безмолвствуютъ, в подобно время приходяще, просвещаются беседами духовными". Скиты и стали предметом главного внимания русского святого. "Жилищем безмолвия" назвал он их впоследствии. <...>
    Источники сообщают о длительном пребывании Нила Сорского и его ученика Иннокентия на Святой Горе, где преподобные "навыче... в скитех". В начале XVII в. среди сорских монахов еще сохранялось устное предание о том, что старец Нил "живал... много времени с великими отцы и досточюдными и во странах Полестинских, иже окрест Иерусалима, и в Раифе". На Русь преподобные Нил и Иннокентий возвратились не позднее 1489 г. (в марте этого года Новгородский архиепископ Геннадий просил Ростовского архиепископа Иоасафа прислать к нему старцев Нила и Паисия, чтобы посоветоваться с ними о новооткрытой ереси). <...>
    Затворившись в скиту, Нил Сорский не остался в стороне от обсуждения важнейших вопросов русской церковной жизни своего времени. Он участвовал в церковном соборе 1490 г., собранном в Москве на еретиков "жидовскаа мудрствующих", а также - в соборе 1503 г., который более всего известен как собор о монастырских селах и стяжаниях. Преставился Нил Сорский 7 мая 1508 г. <...>

    Ревность о соблюдении заповедей древних отцов, даже в малейшем, сделала жизнь преподобного Нила Сорского похожей на жития древних святых. Но в этих житиях он искал ответа не только на вопросы своей жизни, но и жизни Церкви. <...>
    Одним из сложных и острых вопросов русской церковной жизни конца XV - начала XVI в. был вопрос о ереси "жидовскаа мудрствующих", обнаруженной в 1487 г. Новгородским архиепископом Геннадием. Русской Церкви предстояло определить сущность ереси и найти способы борьбы с нею. Для этого в 1490 г. созвали общецерковный собор, на который был приглашен и старец Нил, известный высотой своей духовной жизни и знанием Божественных писаний.
    Что говорил Нил Сорский на соборе, неизвестно. Общепринятым (как было показано выше) в историографии остается мнение, что собор принял мягкие решения по отношению к еретикам, что объясняется заступничеством за них старцев Нила Сорского и Паисия Ярославова. <...>
    Существуют различные точки зрения по вопросу об отношении Нила Сорского к общецерковной борьбе с ересью. <...> Вопрос о причинах возникновения ересей волновал Нила Сорского. Об этом свидетельствуют выписки, которые он сделал из святоотеческих творений в одном из своих сборников: "...велие утвержение къ еже не съгрешати, писаний прочитание. Велиа стремнина и пропаст глубока писаниемъ неведение. Велие предательство спасениа, еже ничтоже ведети от божественых законъ, сие и ереси родило есть" <...>. Здесь же Нил Сорский переписал поучение святого Иоанна Златоуста, "яко подобает намъ упражнятися прилежн о поучении божественых писаний, понеже намъ не ведети святых писаний, того ради впадаемъ въ вся злая" <...> Итак, неведение Божественных писаний, как учат святые отцы, - причина ересей и всех зол, уводящих от спасительного пути.
    Именно поэтому сам Нил Сорский в каждом своем послании ученикам писал о необходимости в первую очередь изучать "божественные писания". Для себя он видел в этом "живот и дыхание". Божественными писаниями Нил Сорский называет прежде всего Евангелие, затем апостольские предания, творения святых отцов, к ним он относит и жития святых, которые внимательно переписывал и изучал. <...>
    Отбор житий в агиографических сборниках Нила Сорского показывает, что его интересовали не только поучения святых, примеры их жизни, устройство монастырей, но и сама история Вселенской Церкви. Жития Феодосия Великого, Евфимия Великого, Саввы Освященного, Феодора Студита, Иоанна Дамаскина, включенные Нилом Сорским в его агиографические сборники, признаются историками ценными источниками по истории ересей. <...>
    Они рассказывают о борьбе Церкви за Халкидонский догмат о Богочеловечестве Христа. IV Вселенский собор, состоявшийся в 451 г. в Халкидоне, стал вершиной христологических споров. На соборе был принят основной догмат христианского вероучения - о Богочеловечестве Христа <...>.
    "Житие Евфимия Великого" обличает ереси, которые не правоверно учили о двуединой богочеловеческой природе Христа: манихейскую, оригенскую, арианскую, савелианскую, несторианскую и монофизитскую, подробно останавливаясь на их учениях. В заключение рассказа о Халкидонском соборе агиограф приводит православный "Символ веры".
    Кроме знания, которое давали жития об истории вселенских соборов, о догматах, принятых на них, о сущности еретических учений, с которыми боролась Церковь, жития также учили, как следует поступать во времена еретических смут и нападений на Церковь, в тех драматических ситуациях, когда в ереси впадали даже патриархи и императоры. <...>
    Об отношении Нила Сорского к еретикам выразительно свидетельствует текст, переписанный им из "Бесед старца Зосимы". "Некогда бо в Тире, срете его некии от еретикъ, и отвратися от него старець. Оному же некааа словеса рекшу о вере, якоже обычяи есть темь глаголати. И отвеща ему съ смирениемъ старець: всуе прелстился еси и не имаши главу възвести, подражаше бо святаго Антониа, глаголюща о арианех: яко лютеиши суть яда змиина глаголи ихъ" <...> В слове "змиина" для усиления выразительности сравнения старец Нил пишет букву "зело" со змеиным хвостом <...>
    Жития из сборников Нила Сорского, рассказывающие о борьбе Вселенской Церкви за Халкидонский догмат, не были отвлеченной историей для русских читателей конца XV в., они звучали очень актуально в обстановке борьбы с распространявшейся ересью "жидовскаа мудрствующих". В первых строках соборного приговора 1490 г., осудившего ересь, сказано, что еретики отрицали Боговоплощение и Божественную природу Христа. "Глаголющим же им про Господа Нашего Иисуса Христа Сына Божия: како может Бог на землю снити и от Девы родитися яко человек? но ни есть тако; яко пророк бе подобен Моисею, а не равен Богу Отцу".
    <...> Соборный приговор сообщает, что еретики не верили Воскресению и Вознесению Христову, отрицали христианские таинства, иконопочитание, за что были отлучены "от святой соборной церкви" и преданы проклятию. <...> Особая важность защиты догмата об иконопочитании стала очевидной и для Русской Церкви во время борьбы с ересью "жидовскаа мудрствующих". Именно в конце XV в. было написано знаменитое "Послание иконописцу", три "Слова" которого о иконопочитании вошли в состав "Просветителя". Автор "Послания" использовал при составлении своего богословского труда творения преподобных Иоанна Дамаскина, Феодора Студита и постановления Седьмого Вселенского собора.
    <...> История борьбы Вселенской Церкви за догмат об иконопочитании интересовала Нила Сорского. В древних житиях он искал ответы на вопросы своего времени. Неслучайно в свои агиографические сборники Нил Сорский включил жития Феодора Студита, Иоанна Дамаскина, Иоанникия Великого. Византийское иконоборчество (VIII-IX вв.), о борьбе с которым рассказывают эти жития, было близкой исторической аналогией русским событиям конца XVв.
    Ересь "жидовскаа мудрствующих" в России видимым образом проявилась в надругательствах над иконами и крестом. В 1488 г. великий князь Иван III и митрополит Геронтий, "обыскав" еретиков, указанных Новгородским архиепископом Геннадием, повелели подвергнуть их "градской казни" (бить кнутом на торгу) за надругательство над святыми иконами. <...>
    Вопросу об идейных истоках иконоборчества уделяет много внимания составитель "Жития Феодора Студита". В житии рассказывается, что император Лев V Армении созвал церковный собор, призывая Церковь к отречению от святых икон. Феодор Студит на соборе обнаружил корни еретических заблуждений царя: "Откуду ти, о Царю, сие умышление наиде?" <...> И сам же ответил на свой вопрос: "Ниоткуду, точию от ветхаго закона писании" <...> Феодор Студит возражал царю: если уклоняться к Ветхому Закону, тогда надо и полностью исполнять его, т.е. "обрезоваться и суботьствовати". Между тем, действие Ветхого Закона прекращено благодатию Нового. Ветхий был дан только на время одному народу иудейскому в едином месте. <...>
    Ту же мысль в "Словах" о защите иконописания проводит и Иоанн Дамаскин. <...>
    Тексты житий святых Феодора Студита и Иоанна Дамаскина в контексте русских споров конца XV в. звучали как ответ еретикам. Соборное обвинение 1490 г. говорит, что еретики в своем отрицании икон так же, как и древние иконоборцы, ссылались на Ветхий Завет, "хуляще и ругающеся: та суть дела рук человеческих, уста имут и не глаголют и прочее, подобне им да будут творящии и вси надеющиеся на ня".
    Таким образом, переписывая житийные рассказы о борьбе с древними ересями, Нил Сорский обличал и современную ему ересь. <...>
    В древнейшем списке "Просветителя" рукой старца Нила написано: "Аще бо кто обесчестить образъ Царевъ, главною казнию мучится. Колми паче Небеснаго Царя, или святыхъ его подобие, или церквы кто обесчестить, которые муки достоин есть? Но по божественных правилехъ зде главною казнию казнится и проклятию въчному предасться, по смерти же, съ диаволомъ и съ распеншими Христа иудеи, рекшими: кровь его на нас и на чядех наших, въ огнь вечный осудятся" <...>
    Самые острые разделы "Просветителя", в которых доказывалось отступничество ("жидовство") еретиков, дававшее... каноническое основание для их сожжения, даже если они покаются, были переписаны Нилом Сорским. Сам же преподобный свидетельствовал, что переписывал он только то, что "находил согласным со своим разумом".
    Теперь зададим вопрос, где был сделан этот самый ранний список "Просветителя". Большая его часть переписана Нилом Сорским, некоторые главы - Нилом (Полевым) и другими писцами <...> Почерки этих писцов не прослеживаются по волоколамским рукописям, значит, сборник не был создан в Волоколамском монастыре. <...> Обращает на себя внимание то, что большая часть сборника, объединившего в своем составе "Устав" Иосифа Волоцкого и "Просветитель", создана как единое произведение. Один художник украшал инициалами и заставками листы, написанные и Нилом Сорским, и Нилом (Полевым) <...>. Очевидно, что шла совместная, согласованная работа над текстом. Но вряд ли старец Нил мог надолго оставить свой скит и жить продолжительное время в Кирилло-Белозерском монастыре для выполнения этой работы. Логичнее предположить, что он работал у себя в скиту. <...>
    Совершенно однозначно выразив свое отношение к еретикам в "Просветителе", Нил Сорский определил и основной способ борьбы с ересью. Им он считал духовное просвещение. Знание Божественных писаний, догматов и церковной истории утверждало в вере и противодействовало распространению еретических учений.В обстановке еретических "шатаний и сомнений" конца XV - начала XVI в. не только "Просветитель", но и агиографические сборники Нила Сорского сыграли значительную роль в духовном просвещении русского монашества. Жития редакции Нила Сорского переписывали в Кирилло-Белозерском, Троице-Сергиевом, Иосифо-Волоколамском монастырях. <...>
    В монастырских рукописях XVI-XVII вв. часто встречается высокая оценка трудов Нила Сорского: "Не ведяше бо богомудрый старецъ, яко беде велицей подлежитъ носяй имя пастырско и оставляяй овця самочиниемъ паствитися и ограды излазити; вскоре бо таковое стадо въ расхищение зверемъ бываетъ, пастырь же судищу и узамъ и темнице и многимъ томлениямъ повиненъ бываетъ. Сего ради и отецъ наш убоявся таковаго суда, не остави насъ со мучениемъ соотводимымъ быти, но вкратце собравъ от божественныхъ писаний о истенней православной вере и о делных завещаний, преда намъ написано. Вникающе же со страхомъ Божиимъ преданию его благодатию Христовою не погрешимъ отъ истинныя веры, и елико по силе нашей подражателие будемъ преданию святых отецъ". Автор "Слова воспоминателного о святыхъ чюдотворцехъ, в России восиявшихъ, яко о святости жития тако и о преславных чюдесехъ ихъ" <...>, в котором имя Нила Сорского помещено в числе общерусских святых, так заметил о преподобном: "Нилъ премудрый скитский учитель, и великоразсудный наставникъ" <...>

Печатается в сокращении.
Иллюстрации из книги Е. Романенко
"Нил Сорский и традиции русского монашества"